Leonie Vasquez

Рико стоит на крыше и чувствует, как в нем закипает кровь. Адреналин ебашит по венам, как амфетамин на рейве в девяностых.
Принцесса Техаса внизу, одна, среди бетона и граффити заброшенного казино "Golden Sands".
Спускайся, у меня каблуки.
Ебаная. Наглая. Сука.
Рико втягивает воздух сквозь зубы. Это не просто угон. Это не просто тачка. Это не просто бизнес.
Это искусство.

Он спускается по пожарной лестнице, считая шаги, перепрыгивая через две ступеньки. Ритм сердца — как бит в клубах Лос-Анджелеса, от которых остаются только воспоминания и сигаретный дым на футболке.
Эйнсли стоит, пинает банку от пива, как будто это мусор под её ногами, а не часть пейзажа.
А ведь она тоже часть пейзажа. Персонаж в его фильме.
NPC в его игре.

— Привет, принцесса, — улыбается Рико — добро пожаловать в реальный мир.
Он достает сигарету. Winston. Закуривает, делая драматическую паузу. Затягивается глубоко, выпускает дым в ночное небо.
— Так тебе всё таки нужна машина? — спрашивает он, продолжая улыбаться.
Её лицо. Ебать, её лицо. Оно стоит всех его усилий. Смесь (пока ещё) скрытой ярости и беспомощности. Маска высокомерия, трескающаяся по краям.
— Знаешь, я думал о деньгах, — Рико делает еще одну затяжку — правда. Сначала думал: сколько она заплатит? Пятьдесят кусков? Сто? А потом решил: нахуй деньги.

Рико изучает её реакцию, ему нужно видеть каждую микроэмоцию, каждое дрожание ресниц. Он подходит ближе, сокращая расстояние до пяти шагов.
— Твои деньги мне неинтересны, блонди. Они слишком... предсказуемы. Слишком скучны.
Рико думает: вот оно. Момент, когда богатые теряются. Момент, когда их универсальный инструмент — деньги — оказывается бесполезен.
Он достает из кармана ключи от Aston Martin. Играет ими, позволяя металлу поблескивать в лунном свете.

— Одна машина, — продолжает Рико — один Aston Martin. Плюс все твои маленькие секреты на ноутбуке. Что они стоят для тебя? Не в долларах. В действиях.
Он делает еще шаг вперед. Теперь он достаточно близко, чтобы почувствовать её дыхание. Чтобы почувствовать запах её духов. Розовый перец. Острый, как лезвие.
— Я хочу, чтобы ты попросила, — говорит Рико, понижая голос — не потребовала. Не приказала. Попросила меня. По-настоящему. Как обычный человек просит о чём-то важном.
Вот оно. Он видит трещину в фасаде. Микроскопическую, едва заметную.
— И не просто "пожалуйста, верни". Нет, — Рико качает головой — я хочу услышать красивую просьбу. Искреннюю. С объяснением, почему тебе это так важно. Пусть в твоем голосе будет уважение. Признание того, что сейчас ты в моей власти.
Рико знает, что для такой, как она, это сложнее, чем отдать сто тысяч долларов. Деньги — это просто цифры. Унижение — это личное.
— Думаю, я заслужил хотя бы это, — добавляет он, широко улыбаясь — после стольких усилий.

Вегас. Город иллюзий. Город, где каждый может стать королем на одну ночь.
Сегодня король — Рико.

Вселенная Рико — хаос, вырванный у систематизированного мира. Хищник, укравший кусок у более крупного хищника. Вор, обокравший вора.
Aston Martin. Блядь, это же Aston, сука, Martin. Стоимостью в годовой доход обычного человека.
Рико пьянеет от собственной дерзости. От того, как легко это было. От того, как она теперь стоит перед ним — Эйнсли, блядь, Фарго — в своем дизайнерском платье, как будто свалилась с небес прямо в этот мусорный контейнер реальности.
Что-то в ней заставляет Рико хотеть большего. Не просто угон. Не просто деньги. Он хочет сломать её. Увидеть, как она разваливается на части, а потом собирается заново. Уже не такой идеальной. Уже знающей, каково это — потерять контроль.
Рико хочет доказать ей, что её мир — иллюзия. Что её власть — миф. Что за пределами её пузыря существует реальность, в которой никому нет дела до фамилии Фарго.

— У тебя есть пять минут, чтобы решить, принцесса, — говорит Рико, глядя на часы — либо ты попросишь как следует, либо я нажму одну кнопку, и твоя машина станет частью местного пейзажа. Навсегда.
Рико блефует, конечно. Он не собирается уничтожать машину стоимостью в сотни тысяч долларов. Но она этого не знает.
Он видит, как её мозг лихорадочно просчитывает варианты. Вызвать копов? Слишком поздно. Предложить больше денег? Он уже отказался. Угрожать? Чем?
Рико смакует каждую секунду её замешательства. Каждую трещину в броне.

В голове Рико проносится: это ведь не просто машина. Не просто деньги. Это момент власти. Момент, когда все привилегии мира не имеют значения. Когда все, что у неё есть — это её гордость. И сейчас он требует, чтобы она отбросила её. Публично. Перед ним — никем, по её меркам.
Это охуенно возбуждает. Не в сексуальном плане. В экзистенциальном.

Рико обходит её по кругу, как хищник. Наблюдает за её дыханием, за тем, как она следит за ним взглядом.
Он знает: она просчитывает его. Думает, что может понять, чего он на самом деле хочет. Думает, что может манипулировать им, как всеми остальными в своей жизни.
Но Рико — переменная, которую нельзя просчитать. Функция, не имеющая решения. Хаос в человеческой форме.

— Время идет, принцесса, — говорит Рико, поглядывая на часы — четыре минуты. Решайся.
Он возвращается к ней, встает вплотную. Нарушает личное пространство. Смотрит сверху вниз — он выше на полголовы.
— Я думаю, ты никогда в жизни по-настоящему не просила, — говорит Рико тихо, почти интимно — всегда требовала. Приказывала. Ожидала.
Он делает паузу, наблюдая за её глазами. Они темные, как штормовое море. В них — ярость, замешательство и что-то еще. Что-то, чего Рико не может идентифицировать.
— Это будет для тебя новый опыт, принцесса, — продолжает он — урок смирения. Полезная штука.
Рико задумывается на секунду. Может, он перегибает? Может, стоит просто взять бабки и забыть об этом?
Но нет. Деньги приходят и уходят. А этот момент... этот момент останется с ним навсегда. Момент, когда принцесса Техаса просит его — нищего угонщика — о милости.
Рико не заигрывает с ней. Не флиртует. Не ищет её расположения. Он ставит её на место. Показывает, что мир не крутится вокруг неё.
— Три минуты, — объявляет Рико — время дорого, как твоя тачка.

Вегас.
Ебаный Вегас.
Всё вокруг — подделка. Фальшивая Эйфелева башня. Фальшивая статуя Свободы. Фальшивые пирамиды. Фальшивые улыбки. Фальшивые обещания.
И посреди всего этого — Рико и она. Настоящие. Такие настоящие, что воздух между ними вибрирует от напряжения.
Будь это фильм, сейчас бы играла музыка. Что-то напряженное, с нарастающим битом. Камера бы кружила вокруг них, показывая эту странную, искаженную близость.
Но это не фильм. Это реальность. Грязная, жесткая, неприкрытая.
Рико смотрит на неё и думает: я вижу тебя, Эйнсли Фарго. Вижу тебя настоящую. Не ту картинку, которую ты создаешь для мира. Настоящую тебя, стоящую здесь, в пыли и грязи.
И она прекрасна именно такой. Настоящей. Уязвимой.
— Две минуты, — говорит Рико.

Aston Martin. Aston Martin DB11. Глубокий синий металлик.
Рико мысленно гладит её изгибы. Представляет, как она звучит. Как пахнет её кожаный салон.
Машина, которую он никогда не сможет позволить себе. Машина, которая стоит больше, чем вся его жизнь.
Но сейчас она его. И он может сделать с ней всё, что захочет.
Сломать. Продать. Вернуть.
Власть пьянит сильнее, чем любой наркотик, который когда-либо пробовал Рико. Сильнее, чем секс. Сильнее, чем свобода.
— Минута, — объявляет Рико — шестьдесят секунд, чтобы решиться.

Он смотрит, как она борется с собой. Как её гордость воюет с практичностью. Как её эго сражается с разумом.
Это лучшее шоу, которое Рико когда-либо видел. Лучше, чем любой блокбастер. Лучше, чем любое выступление.
Реальная драма. Реальные эмоции.
— Тридцать секунд, — говорит Рико — время уходит, принцесса.
Он видит, как она вздрагивает от этого обращения. Принцесса. Не госпожа. Не мисс Фарго. Принцесса — как напоминание о её привилегиях. О том, что сейчас они ничего не значат.
Тиканье часов кажется оглушительным в ночной тишине. Каждая секунда — удар сердца.
— Десять секунд, — говорит Рико, наслаждаясь каждым слогом — девять... восемь...
Вселенная сжимается до этого момента. До них двоих, стоящих посреди заброшенного казино. До решения, которое она должна принять.
— Семь... шесть... пять...
Рико смотрит ей прямо в глаза. Не мигая. Не отводя взгляд.
— Четыре... три...
Рико замирает, ожидая. Вся его сущность сконцентрирована на этом моменте.
— Два...

—  all the things she said

Это был провал с самого начала, она понять его не в состоянии. Его и весь его мир, который он называет реальным, Эйнсли всегда была с другой стороны: у неё реальность — другая.

Черный бизнес в кузове С-класса от Uber сказывается в ней раньше, чем он успевает спуститься, и она провожает автомобиль взглядом, осматривается. На короткий миг в её голове мелькает сомнение относительно здравого смысла во всем, что сейчас происходит, а следом — нативная потребность набрать номер из телефонной книги без дна. Но она не делает этого, опустив айфон в повисшей безвольно руке.

Рико подходит ближе, Эйнсли позволяет и ловит его движения не слишком внимательно. Ей бы сделать назад шаг, он угнал её тачку, и черт его знает — что еще может сделать. Но не Эйнсли не отступает, ухватив под горло рефлекс даже раньше, чем он с ней происходит. «Утрата переговорных позиций — вот что критично по-настоящему», — звучит вкрадчивый голос Акса в её голове. Эйнсли указывает Рико взглядом: «остановись здесь, пожалуйста», — ей и оттуда слышно нормально, а он останавливается.

Деньги ему не интересны. Он треплется об этом так, словно они у него есть. Эйнсли улыбается ему в ответ улыбкой, которую за деньги не купишь (смотри, ты уже получил бонусом эту игру).